ПЕРЕХОД К ЕЛЕНЕ ЧАЙКОВСКОЙ БЫЛ БОЛЬШОЙ ОШИБКОЙ

На первых международных соревнованиях сезона, "Трофее Небельхорна" в баварском Оберстдорфе выступающая за Беларусь фигуристка Юлия Солдатова выступила на редкость плохо и не смогла подняться выше десятого места. Впрочем, словам "не смогла" я бы предпочел "не пожелала", так как девушка каталась без малейшего огня и без малейшего стремления выиграть. На тренировках Юля (как, впрочем, и её подруга по группе Кристина Обласова) практически не подходила к своему тренеру Елене Анатольевне Чайковской, и каталась так, как будто занимается этим делом только по чьему-то приказу свыше. Помня Солдатову чемпионкой мира среди юниоров во времена, когда она занималась у Марины Кудрявцевой, я расспросил ее о причинах подобного поведения. Оказалось, что Юлия полностью выбита из колеи своей неудачной перебежкой от Кудрявцевой к Чайковской и настолько осложнила свои отношения с Еленой Анатольевной, что думает после окончания сезона повесить коньки на гвоздь. После нашего разговора с Юлей встретилась и известная в недавнем прошлом фигуристка Наталья Лебедева, которая в настоящее время занимает должность ответственного за фигурное катание сотрудника министерства спорта и молодёжи Республики Беларусь. В ходе их разговора было достигнуто соглашение о том, что в случае смены тренера Юле со стороны министерства будет оказана необходимая поддержка.

В первой части разговора в Оберстдорфе нас было трое: Кристина Обласова, Юлия Солдатова и я. После того, как Кристина ответила на все вопросы, она ушла на каток и мы с Юлей остались вдвоем. В разговоре с Обласовой Солдатова принимала самое активное участие. Именно тогда я и узнал, что уже довольно давно обе девушки тренируются практически самостоятельно, так как Елена Анатольевна Чайковская сосредоточила всё своё внимание на подготовке Марии Бутырской, а Владимир Котин занимается мальчиками - в первую очередь Сергеем Давыдовым. Когда же я задал Юле вопрос, почему она так слабо каталась, она ответила:

ЮС: Я с этой программой только что сама познакомилась. У меня всего один прокат был и я даже не успела проехать ее под всю музыку. Поэтому перед выездом в Германию я сказала Елене Анатольевне: давайте не будем ставить новую программу, оставим старую. Какой, говорю, смысл выходить на лед с сырой программой? Нет, отвечает, мы поменяем. Ну, хорошо, поменяли. Теперь она спрашивает: чего ты не докатала? Я говорю: Елена Анатольевна, когда я должна была откатать, вы мне поставили программу буквально на днях, когда я могла ее выучить и отшлифовать? С Мариной Кудрявцевой мы всегда ставили новую программу в конце предыдущего сезона и к началу нового у нас все было готово.

АВ: А как у тебя с ботинками, с коньками?

ЮС: Ботинки? Я катаюсь сейчас на старых, на рваных, которые уже много раз штопала и перештопывала. Новые выдали только сейчас, а мне из-за больных ног вообще нужно на новые ботинки в конце сезона переходить. Сейчас я буду переходить на новые, и то не знаю, как это получится, и вот почему: заказывала я эти ботинки год назад. Каждый раз пишу, какой мне надо размер - опять прислали не тот. Да и коньки прислали такие, которые мне вообще не подходят, но у меня в запасе есть свои, я их сейчас поставила.

АВ: Ты на чем катаешься, на WIFA?

ЮС: На Graf, да и то со скандалом. Точнее, с запретом. В прошлом году Чайковская запретила мне кататься на "графах". Сказала, что я должна перейти на Risport. Я говорю ей, что мне на "риспорте" очень больно, давайте, попробуем на <графах>. Я одела эти ботинки - чувствую, мне в них удобно. Чайковская говорит: даже не думай носить "графы", Ягудин их ломает. Я говорю, что меня нельзя сравнивать с Ягудиным. Нет, она настаивала на "риспорте". Я все равно поменяла на "графы" и ей ничего не сказала. Потом, в конце концов, она узнала и спрашивает: ты что, перешла на "графы"? Я говорю, да. Так и осталась.

АВ: То есть, атмосфера у вас в группе не самая лучшая?

ЮС: У нас вообще все не так, как надо. Иногда кажется, что главная задача тренера - отбить у тебя желание кататься. Я переходила к Чайковской с такими планами, год прокаталась, и к концу первого года мне уже стало казаться, что я, вроде, переходила не к этому тренеру, и что с этим человеком я не знакома вообще. Помню, я стала расспрашивать Машу Бутырскую о Чайковской как о тренере, и Маша сказала: "в принципе, не очень, но все тренеры такие". Потом, меня и Писеев уговаривал не переходить к Чайковской, а я, дура, сделала этот шаг.

АВ: Помню, что в тот момент переубедить тебя было невозможно. Сегодня ты заявляешь, что после чемпионата мира собираешься вообще покончить с фигурным катанием. Разумеется, решение закончить или остаться будешь принимать ты сама, но, если оставаться, ты, думаю, должна пойти к Марине Кудрявцевой и попроситься к ней обратно.

ЮС: Это - единственный вариант. Единственный тренер, к которому я бы очень хотела вернуться, это Марина Георгиевна.

АВ: Здесь, в Оберстдорфе, находится и Наталья Лебедева, которая поможет тебе как белорусской спортсменке.

ЮС: Белорусской?! Это мне тоже Чайковская сделала. Для меня это был вообще шок, я вообще не поняла, зачем. Главное, знаете, как все это произошло? Какие-то люди, целая команда, пришли меня смотреть на отборочный турнир к чемпионату мира. Я откаталась хорошо, они говорят: мы подумаем. Елена Анатольевна меня подзывает и говорит: мы сегодня уезжаем. Я спрашиваю: куда? Говорит, мы в Белоруссию едем, ты становишься белоруской. Всё, в одиннадцать вечера жду тебя у поезда. Я вообще ничего не поняла. Потом мы съездили, и вроде еще ничего такого не было. Когда мы вернулись в Москву, я сказала Чайковской, что не хочу и не буду выступать за Белоруссию. Что тут было!!! Она обозвала меня последними словами, сказала, что мне пора ложиться в лечебницу, что я - психопатка и т.п. Я говорю: не хочу выступать за другую страну, зачем мне это надо? Нет, отвечает, ты будешь, и всё! Или будешь выступать за Белоруссию, или уходи. А куда уходить? Марины Георгиевны тогда уже в Москве не было, никого не было - куда же я пойду? И тут я сглупила или не знаю, как это назвать, может, затмение у меня было какое-то в голове, не знаю, но я согласилась на Белоруссию. Конечно, это было ошибкой. Потом я с Котиным разговаривала. Он говорит: ты права, но помочь я тебе ничем не могу, я с Чайковской. Он вообще не может ей не только возражать, но даже поговорить с ней на равных.

Буквально на днях, вернувшись с юниорских соревнований из Софии, я созвонился с заезжавшей в Москву Мариной Георгиевной Кудрявцевой и, заручившись ее принципиальным согласием взять "конькобеженку" обратно, позвонил самой Юле. Та обещала подумать и позвонить тренеру, о возвращении к которому, по её собственным словам, мечтает, но так этого и не сделала. Видимо, она уже отвыкла от постоянной работы и решила пойти по пути, кажущемся ей более легким.

www.sport-express.ru октябрь 2001